Возвращение

Артигала. Как только я смог встать… Надо было давно прийти, я чувствую себя виноватым. Но стоило мне представить, что придется прошагать пешком весь город… мою улицу, мост, бульвар, твой проспект, — выше моих сил. Я решил вызвать такси.
Жанна.   Теперь  ты   себя   чувствуешь  лучше?
Артигала. Жар спал. Стало немного легче дышать. А ты? Как ты?
Жанна. Можешь себе представить… (После паузы.) Жорж приехал.
Артигала. С женой?
Жанна. И с Жюли.
Артигала. А твой младший сын? Никаких новостей?
Ж а н н а. О, Жюльен. Я ему послала телеграмму. Неизвестно, приедет ли он.
Артигала. Когда речь идет об отце, даже самый черствый…
Жанна. Десять лет спустя, будет ли нам о чем говорить?
Артигала. Когда надо, всегда находятся верные слова. Жизнь;*н.одскажет.
Жанна.   Знаешь,   говорить  сейчас   о   жизни…
Артигала. Жизнь и смерть равноценны. Каждый миг жизни стирается последующим. Мы одновременно живем и умираем. Баста!
Ж а н н а. Ты от всего отрешен.
Артигала. Моя, как ты говоришь, отрешенность дала сильную трещину. Сегодня ночью, больной, я спал, мне казалось, что я сплю… И меня одолели, буквально одолели видения. Я почувствовал, это было жутко, что раздваиваюсь. Существовал я — больной, лежащий в постели. И в то же время я был ребенком, живым, по-настоящему резвым, подвижным… И я видел этого ребенка. Старик и дитя. Мне стало страшно. (Помолчав.) И тут я увидел моих родителей. Вошла мать в длинном платье, чудо. Потом отец, такой, каким я его запомнил в день его самоубийства. Это было безумие и одновременно реальность. (После паузы.) Увидев их, я… то есть ребенок, закричал. (Помолчав.) Я видел все так четко, слышал их приглушенные голоса, почти на вдохе, но совершенно отчетливо. Я узнавал их.
Ж а н н а. А я никогда не вижу снов и ничего не помню.
Артигала. Я слушал отца, звук его голоса, то, как он выговаривает слова, вот так. (Показывает.) Он рассказывал о том самом мгновении, когда жизнь останавливается, о той тысячной доле секунды… (Охвачен волнением.) Я сам почувствовал, ощутил это. Потрясающее чувство преддверия рая. (Буднично.) Все, разумеется, записал. Когда-нибудь я напишу об этом.
Жанна слушает его, закрыв глаза.
, (Берет ее за руку.) Прости, Жаннетта. Прости. Я только о себе и говорю.
Жанна. Когда ты говоришь, я забываю обо всем.
Артигала. Я мог бы прийти раньше. Но стоило мне представить, что я увижу твоего мужа… Презирай меня, я этого заслуживаю.
Жанна. Все-таки ты пришел.
Артигала. Да.
Жанна. И рассказал мне; о своем последнем безумии.
Артигала. Так, как я его пережил. (После паузы, очень тихо.) Не могу смириться с уничтожением жизни. С тех пор, как когда-то на моих глазах умер мой друг… адвокат, такой юный, такой красивый. Я едва не покончил с собой. Человеческое существо, которое я любил больше всего на свете. Не считая тебя. Ты и он. Кроме вас, я больше никого не любил.
Жанна (неопределенно). Мы могли бы провести нашу жизнь вместе. Ты и я…
Артигала. Мы избежали опасности. Наша помолвка, ты помнишь?
Жанна (двусмысленно.) Слава богу, продолжения не последовало.
Артигала. Да. (После паузы.) Мой отец. Мой друг. Твой муж. (Резко.) Твой муж терпеть меня не мог.
Жанна. По-моему, он доказал обратное?
Артигала. А это он любил — выступать в роли благодетеля.
Жанна. Ты несправедлив.
Артигала. Не говори мне о справедливости. Я восхищался Франсуа. А он меня не любил, я знаю. Между нами была пропасть.
Жанна. Такие ли уж вы были разные?
Артигала. Ему все удавалось. А я остался непонятым, превратился в нищего. Один сам был с зубами, а другого попросту съели.
Жанна. У тебя мания преследования.
Артигала. Моррас сказал мне однажды: если я потребую, чтобы меня похоронили с открытыми глазами, мои враги придут к гробу, чтобы закрыть их.
Жанна. В тебе слишком много гордыни.
Артигала. Всю мою жизнь я честно подчинялся принципам. Идиотское послушание. Законы и законники отстранили меня от всего.
Жанна. Ты терпеть не можешь быть таким, как все.
Артигала. Все меня покинули. Я остался наедине с моей яблоней. Эта дуреха вся в цвету, такое великолепие, а в это время человечество готовится к самоубийству. (Умолкает. Долгий приступ кашля.) О, эта астма… неотступна как тень!
Жанна. Хочешь чего-нибудь выпить?
Артигала. Мне ничего… не помогает.
Жанна. Рэймон?
Артигала. Не… могу… говорить. (Удушье распирает его.)
Жанна своим платком вытирает ему виски.
(Встает с широко раскрытым ртом, беспомощно хватает воздух рукой. И вдруг обретает нормальное дыхание.) Дыхание… возвращается. Сейчас пройдет… надо походить. Жанна. Ты перепугал меня.
Жанна поддерживает его, они делают несколько шагов.
Через два дня. День клонится к вечеру, не сквозь ставни пробивается яркий свет. Ж ю-л ь е н один в пустой комнате. Он внимательно разглядывает знакомые места, потом udei в сад, где исчезает. Немного погодя, возвращаясь с похорон, входят Жанна, К у зима, Анна, Ж юли и Жорж, все в трауре
Кузина. Где он?
Жанна. Он мог бы догнать нас на кладбище
Жорж. А это точно был он?
К у з и н а. Не могла Тереза ошибиться. Он назва;
ей свое имя: Жюльен Рок. Приехал же он та1
поздно  вроде бы  потому,  что  мы  послал!
телеграмму на старый адрес. Жорж.   Где   он   может   быть?   Этот   непосед*
Жюльен. Жанна.   Когда  он  был  маленький,  то любш
прятаться. Его разыскивали часами. Жорж. Жюльен вернулся.
Пауза. Беспокойство. Ждут Жюльена.
Анна. Деревья в саду великолепны, сегодня такой свет…
Жорж. Безумно хочется пить. Анна, выпьеии виски?
Анна. Нет, спасибо, попозже, я сама… Помню Жюльен их очень любил.
Жорж. Кого?
Анна. Деревья.
Кузина. Жюльен где-то здесь, совсем рядом я чувствую.
Жорж (двигаясь по комнате, играя). Он зг дверью. Слушает нас. Ждет. Жюльен? Вы ходи! Он колеблется. Боится не найти нуж ных слов. А что, если наша встреча окажете чрезмерно романтичной? Или чересчур су хой? И нам нечего будет сказать друг другу! Что если разлука все стерла?
Жанна. Как мы беспокоились о нем…
Кузина. Мне бы хотелось, чтобы Жюльен хоть немного раскаялся. (Жанне.) Садись, что ть стоишь? Этим ты его не поторопишь.
Жанна. Если я сяду, то уж больше не смоп встать.
Кузина.    Церемония   была   такой   длинной..
Жорж. Можно было бы подумать, что это коллек тивное причастие. Но достаточно было взгля
нуть на лица, чтобы понять свою ошибку. Каждый думает о себе. Идут на похороны людей посмотреть и себя показать, к горю примешивается удовольствие. Смерть выставляет себя напоказ.
Кузина. Жанна, ты слышишь?
Жанна. Тебе же известно красноречие Жоржа, не обращай внимания.
Жорж (Кузине). Я могу объяснить.
Кузина. Замолчи. Ты несешь вздор. По-моему, все было замечательно, твой отец заслужил именно такие похороны. Не смей этого касаться.
Жорж. Каждый имеет право высказать свое мнение, Кузина. Мы все разные. И естественно, у тебя одна манера говорить, у меня — другая. Незачем ворчать.
Кузина. Ты-то меня понимаешь и мог бы говорить на моем языке. Вот если бы мне пришлось заговорить, как ты…
Молчат. Анна отходит в сторону с Жюли.
Анна. Устала?
Жюли.   Да…   Столько   народу…   К   тому   же
солнце светило мне прямо в лицо, и у меня
глаза разболелись. Анна. Не хочешь немного прилечь? Жюли. Да нет. Жорж (Анне). Ты держишься, дружок? (Вдруг,
матери.) А кто был этот тип в первом ряду?
Случайно, не Рэймон?
Жюли уходит в комнату, где рояль, начинает играть.
Ж а н н а. Рэймон не пришел. Вероятно, какой-нибудь друг твоего отца.
Жорж. Да, но кто именно? Только его и было видно. Неприятная физиономия.
Анна. Тебе же говорят, его никто не знает.
Жорж. Я узнал нескольких друзей детства, они потолстели и постарели, сильно постарели, конформизм здорово нас старит. Прежние товарищи, которых я столько времени не видел.
Кузина. Молодой Бузеран внешне не изменился.
Жанна. А молодой Кальве… помнишь, тот, что закончил Национальную школу администрации? Ты знаешь, что он так и не вернулся с Мадагаскара, женился на мальгашке и осел там?
Жорж. Бывшие дети сами стали отцами.
Анна. Бога ради, не заводи разговоров о своем возрасте.
Жорж. Если я буду молчать, лет мне от этого не убавится.
А н н а. А я в свои сорок лет счастлива, как никогда. Мы переживаем свою самую прекрасную пору.
Пауза. Все заполняет музыка.
Жанна. Как хорошо Жюли играет. Пауза. Ожидание.
Вуаль такая колючая. Пойду переоденусь. Анна. Я тоже. Как одеться? Жанна. Как хотите. Мы среди своих. Анна. Жорж, ты идешь? Жорж. Нет. Я подожду Жюльена. А пока что
сниму пиджак,  развяжу галстук…   (Что и
делает.)
Все, кроме Жоржа, ушли. Музыка. Входит Лиза.
Ну, Лиза? Вы знаете? Жюльен здесь, мы его ждем.
Лиза. Встретила его в саду… Вернулась с кладбища раньше вас… Совершенно разбитая… Это глупо, но я все время проплакала, не могла сдержаться и была зла на себя за это…
Жорж проявляет признаки нетерпения.
Я рассказываю о своем состоянии, как умею. Представляете, что я испытала, когда посреди газона вдруг увидела Жюльена, освещенного солнцем. Он молча разглядывал дом. Я была потрясена, просто потрясена. (Помолчав.) Ведь я считала, что Жюльен никогда больше… Я чуть не закричала. Жюльен улыбался, я его никогда таким не видела… Он улыбался не мне, меня он не видел. Он сейчас гуляет где-то в саду. А о приезде он предупредил вас?
Ж о р ж. И не подумал. Вы подошли к нему? Говорили с ним? Да не молчите!
Лиза. Что мне-то говорить? Он сам вам все расскажет…
Жорж. Он женат? У него кто-нибудь есть? Лиза  (колеблется, потом отвечает).  Ее зовут
Доротея. Жорж. Она американка?
Лиза. Нет, француженка. Он ее встретил в Нью-Йорке.
Жорж. Недавно?
Лиза. Давно. Почти сразу после того, как ушел из дома.
Ж о р ж. А с тех пор? Чем они занимались?
Лиза. Путешествовали. Повсюду. Денег почти не было, видели всякое, и дурное и хорошее, как сказал мне Жюльен. Это его слова.
Ж о р ж. До тех пор, пока не образумились? (Более мягко.) Стали реальнее смотреть на вещи? А что теперь?
Лиза. Они обосновались в Париже. Открыли центр для трудных подростков.
Жорж. Частное учебное заведение?